Запер и забыл об этом. Подремал с полчаса, после чего проснулся и стал ворочаться, ворча себе под нос что-то о том, где там этого бродягу опять носит и послали же боги бедному Фитцу на голову такую безалаберную напасть.

— Ты пыхтишь, когда пытаешься затаиться, — прислужник повел плечом и сопнул носом. — Я с детства приучен есть все, что дают.

— А принесло кого еще?.. — проворчал себе под нос монашек, неохотно выполз из постели, подобрал халат и прошлепал к двери. — Кто там?..

— Это не про нас, — Дик с подозрением глянул на девчонку и пригнул голову, убирая ее из-под руки.

— Кто вас знает. Я ему понравился, он сам сказал, — Фитц громко фыркнул и открыл дверь.

— Рабам не положено иметь желания.

Монашек отступил от двери, скрестил руки на груди и осклабился.
— А если скажу, что нельзя — уйдешь, или ляжешь на пороге, стеречь мой сон?

— Это еще зачем?.. — Дик испуганно отшатнулся.

— Зачем  бы мне кокетничать с тобой? — Фитц закусил губу и отступил еще на шаг. — Во мне вообще ни грамма кокетства, знаешь ли.

— Это так не работает.

— Ты... Тебе обязательно издеваться? — сердито уточнил Фитц, вспыхивая щеками и ушами. — Ничего я тебе не скажу!

— Раб. Только беглый.

— Ничего я не кокетничаю! — Фитц возмущенно фыркнул и развернулся к кровати. — А ты сегодня спишь у двери, бродяга.

— Если ему захочется, он может выдать меня еще большим преступником, девочка, — Дик досадливо поморщился.

— Да неужели. И что же ты сделаешь? — Фитц обернулся через плечо, закусив губу.

— Правильно было не рождаться там, где я родился. И не жить там всю жизнь — правильно.

— С Диком не належался что ли? — Фитц снова скрестил руки на груди и дернул подбородком.

— Это не имеет значения...