— Ты... ты насмехаешься надо мной! — он снова взял кубок и сердито глянул на наемника. — Никто не смеет сомневаться в моих словах. И я не малыш! — Фитц снова раскраснелся и смущенно уткнулся в кубок. Прислушался к внутренним голосам и вздохнул.
— Он... Да, пока затих... — решившись, монашек взял еще устрицу со стола. — Какую еще роль?..

— И как бы это выглядело? На будущее, чтобы я знал, когда начнешь, а то было очень похоже, — Фитц отхлебнул еще вина и зажмурился — перед глазами все немного поплыло. В детстве, в доме отца, вино ему не полагалось, в последние же годы, в монастыре — тем более, ни о каком вине и речь не шла. Где-то в голове у монашка мелькнуло, что наверно ему уже хватит, но как мелькнуло, так и исчезло.
— Лю... кого?.. Звучит-то как... глупо... Как будто ты баба... то есть дама конечно...

— Значит ты уже начал, — философски рассудил Фитц, безучастно наблюдая за тем, как вино льется в его кубок. — Насмехаться... Ты не похож на бабу... Лицо... неподходящее... И остальное... Наверно, — в голосе монашка мелькнули нотки неуверенности. — Я их не очень много встречал...

— Лучше... Но ты можешь мне... лгать, — монашек покосился на подсевшего слишком близко наемника, но ничего не сказал. Только отхлебнул еще из кубка и зажмурился. — Женщины сами не больно шли к нам... Только немолодые совсем, — он тяжко вздохнул. — Я там с одиннадцати лет...

— Ты меня... сам поил, — монашек послушно прислонился к наемнику и задрал голову, пытаясь разглядеть лицо. — Ничего не заплетается... — из чистого упрямства Фитц допил вино из кубка и попытался поставить пустую посуду, но промахнулся. — Мои обеты все равно остаются со мной, вряд ли мне можно... наверстывать с ними...

— Ни...ничего я не опьянел... — Фитц упрямо дернул головой и изогнувшись самым немыслимым образом, дотянулся все же до стола и приткнул на него кубок. После чего практически плюхнулся спиной обратно на наемника. — Обеты... обеты даются перед богами, боги знают и помнят о них... И карают нарушивших, — монашек прикрыл глаза и вздохнул. — Ты в этом ничего не смыслишь...

— Нн...не упрямец за тобой бы не пошёл... — Фитц пихнул наемника локтем. — Ну... А вдруг... Вдруг — да и настолько... Есть способ это проверить? Или все опять пустые слова? — монашек выпрямился и потянул с себя рубашку — верно топили в вертепе хорошо, и юноше сделалось нестерпимо жарко.

— Каким это образом? — Фитц застрял в рубашке, стянув ее только наполовину, и с подозрением глянул на наемника. — И что мне надо будет делать?..

— Ты!.. Ты что... — Фитц дернулся и вспыхнул. Сложно было сказать, что его смутило больше — нескромность прикосновений, или реакция собственного тела.
— Так... Так нельзя!.. —  путаясь в рубашке и ощущениях, монашек зажмурился, явно ожидая небесных громов и молний.